КОЛОБОК И ПИСК ОДИНОЧЕСТВА (музыкальная сказка)

 

В сказке использованы песни Дениса Третьякова, за что автор текста выражает ему свою благодарность

 

„… они сразу после появления на свет принимают за свою мать любой объект, который ответит звуком на их «писк одиночества»“ – Конрад Лоренц «Агрессия»

 

это изображение сгенерированное AI послужило поводом для написания сказки

 

Жили-были старик со старухой. И вот однажды просит старик:
«Испеки-ка мне, старая, колобок. По коробу помети, по сусекам поскреби, авось муки и наберется».

Взяла Старуха гусиное крылышко, по коробу помела, по сусекам поскребла – и набралось-таки муки пригоршни две. Замесила тесто, скатала колобок, изжарила в масле и положила колобок на окошечко простынуть. А он как запищит! Но Старуха смотрела в сторону и ничего не произнесла в ответ, и Старик тоже не проронил ни звука. Не услышали они Колобкового писка. А дело в том, что много лет тому назад, когда в деревне был голод, приезжал туда из города человек в пенсне и хромовых сапогах, и агитировал он местных крестьян за медный алтын поучаствовать в медицинском эксперименте, ради развития прогресса и блага всего человечества. В чем состоял эксперимент те, кто согласились, не помнили, так как перед операцией давали им выпить какого-то сонного зелья. Но все они как один, после того как вернулись домой, потеряли начисто слух. И детей у них с тех пор тоже не было.

А Колобок полежал-полежал, да вдруг и покатился – с окна на лавку, с лавки на пол, по полу к дверям, через порог на крыльцо, во двор, за ворота и дальше, дальше.

Старуха со Стариком увидели, как их колобок ожил, и рты раскрыли от удивления, а Старик даже ножик уронил, которым он стругал деревянную фигурку какого-то неузнаваемого четвероногого.

Вот катится Колобок по дороге, а навстречу ему Заинька. Колобок как запищит снова! Так одиноко-одиноко. А Заинька в ответ песню запел.

«Нет, твой голос не хорош, слишком жидко ты поешь, – сказал Колобок, когда песня закончилась. Он давал оценки голосам, как пекарь тесту. – Ну что это за мама?! Не нужна мне такая. Думаешь, я на первый же голос автоматически отзовусь, как какой-нибудь гусенок Лоренца? Как бы не так! Выбирать буду. Я хочу маму хитрую, уверенную в себе, рыжую. И покатился Колобок дальше – только его Заинька и видел.

Катится он по тропинке лесной, а навстречу сам Серый Волк. Колобок страшно испугался сначала, что Волк его съест тут же на месте, но пути назад не было, и он отчаянно катнул свое маленькое круглое тельце прямо к волчьим ногам и запищал высоко и вызывающе-одиноко.

Это сработало. Крик одиночества вызвал торможение волчьей агрессии. И вместо того чтобы немедленно проглотить Колобка Серый Волк вдруг запел.

«Нет, твой голос не хорош, слишком густо звуки замешиваешь», – оценил волчье исполнение обнаглевший кусок жареного теста. – Не такую маму я ищу». И покатился себе дальше – только его и видели.

«Катись-катись, – крикнул Серый Волк вослед, – Все равно я тебя есть бы не стал, жиртрест прогорклый. Я на белковой диете».

Тем временем, в лесу стемнело. Колобок сильно замедлил свое качение, то и дело теряя тропинку в густой темноте леса и не понимая, куда двигаться дальше. Вдруг из самого-самого черного пятна на просто черном фоне, из черного провала, который при дневном свете всякий прохожий ничтоже сумняшеся назвал бы «лисьей норой», – вдруг оттуда на него посмотрели два горящих немигающих глаза. Чьи то были глаза, Колобок не знал. С перепугу он громко пискнул. В ответ Невидимка, что сидел в лисьей норе вместо Патрикеевны, запел свою песню.

«Нет, твой голос не хорошшш...» – прошептал Колобок чуть слышно. Ему стало так жутко, что он даже не пытался объяснить, почему именно нехорош голос. Он стал откатываться назад, думая про себя: «Да ну его к лешему, этот страшный лес! Живут тут одни чудовища. Разве можно здесь найти хорошую маму?» И он покатился обратно, ломая кусты и протыкая свои бока острыми ветками, все быстрее и быстрее. Изо рта Колобка, недавно издававшего «писк одиночества», теперь повалил дым. Он покатился так быстро, как будто внутреннее его сгорание обеспечивалось не жизнедеятельностью хлебопекарных дрожжей, а ускорением периода полураспада молекул муки* – обратно в деревню к таким простым и милым Старику со Старухой, которых, как ему теперь казалось, следовало сразу принять как родителей.

Но давайте не будем строго судить за его эксцентричность это круглое запеченое в масле существо! Не мог он знать, что на самом деле импринтинг давно уж случился. Не мог знать Колобок, что тот самый Затупившийся Нож, оброненный оторопевшим Стариком, и громко звякнувший об пол, он уже в начале сказки спонтанно посчитал своей мамой. Тот звон был первым звуком, который Колобок услышал в ответ на свой «писк одиночества». И ни у кого из непонятных поющих четвероногих в лесу изначально не было никаких шансов повторить опыт Лоренца.

*здесь автор текста открыто демонстрирует свою полную неосведомленность о природе внутреннего сгорания