Нисаргадатта, отрывок из главы под названием "Ничто... Что-то какое-то время... Ничто"

П: У меня нога болит. Мне трудно утверждать, что я не есть это тело.
М: Какого-то еще другого присутствия нет; постепенно у тебя появится ясное ощущение, что эта боль – движение в сознании. Ты отличен от того, что движется в сознании и от самого сознания. Например, ты берешь ткань, окунаешь ее в благовония и закрываешь, ароматы перейдут в ткань. Но нам ясно, что мы ни пропитанная ткань, ни аромат благовония. Такая уверенность придет постепенно.
Семя дерева можно поливать, но во многих случаях семя прорастает и без воды, потому что оно уже содержит в себе необходимую влагу. Вместе с тем, что рождено в бытии, рождены и состояния сна и бодрствования. Сознание – это семя не просто состояний сна и бодрствования, но и всей вселенной. Из ничего происходит нечто, что просто случается в течение какого-то времени.
Это качество «я естьности» является саттва гуной (качеством экстракта пищи). Я -- Абсолют, я не есть то прикосновение «я естьности»; пока «я есть» присутствует, будет происходить и спонтанное свидетельствование Абсолюта.
Восход и солнечный свет зависят от времени, но их наблюдатель от времени не зависит. Это «я есть» дремлет в ребенке, оно не знает самое себя, но оно там. Постепенно оно познает себя, и так узнается «я есть». Ступай к корням, к началу детства, когда ты не понимал, что являешься сознанием, стабилизируй себя в этом. Пойми и уйди прочь.
Абсолюту нет нужды уходить в самади. Он никуда не уходит, он присутствует всегда, тогда как самади – состояние меняющееся. В самади «я естьность» становится не «я естьностью». Бодрствование и глубокий сон – это фазы «я есть», а не Абсолюта.
Всякие взаимоотношения относятся к майе или иллюзии, но вместо майи сказано о бытии Бога, Божественного или Ишвары. Состояние восприятия есть Ишвара, и в переживании какая бы деятельность ни имела место, она называется майя. Высшее – это не состояние переживания, оно без слов и значений. Абсолют – вот где ты проживаешь постоянно, тогда как свой отпуск проводишь в состоянии непрестанного изменения. Все что ты знаешь нереально, и о чем бы ты ни говорил, что знаешь, это тоже нереально.
П: Выходит, мне нужно говорить «я не знаю»?
М: Но на данный момент знаешь ты или не знаешь?
П: Ум понимает, но трансформации пока нет.
М: Все то, что трансформируется, не сохранится, никакое вызванное трансформацией состояние не сохранится. Если ты действительно все полностью познал, ты никогда не узнаешь, что ты умираешь.
П: Я увижу умирающий труп. Так же как Фридман, умирая, был счастлив. (Морис Фридман, ученик Раманы Махарши и Нисаргадатты Махараджа, составитель книги «Я есть То» – прим. пер.)
М: Сам инструмент, которым ты наблюдаешь, исчезнет. После так называемой смерти где тот инструмент наблюдения? Самого инструмента или сознания не будет.
П: Большинство великих святы, кажется, говорят, что возвращаются в свет.
М: В том тотальном свете или залитом светом состоянии нет вопроса о возникновении и исчезновении света.
П: На более низком уровне мы выбираем наше воплощение. Теперешнее рождение моих же рук дело, так что незачем ворчать и сетовать.
М: Это было сказано другими, а ты это принял. Каков твой непосредственный опыт?
П: Никакого.
М: Тогда почему же ты это принял?
П: Невежественный человек впадает в концепции.
М: Откуда берется вопрос веры, когда правомерность самой «я естьности» несостоятельна? Когда все кончено, как говорится, не важно, где я умираю, потому что, когда ты пришел к заключению, что смерть сама по себе ложна, то что умирает? И имеет ли значение, где это произойдет?
П: Я с наслаждением вспоминаю ту истину, которую услышал.
М: Ты свидетель того, что вспоминаешь.
П: У меня есть маленький домик, который я назвал «Ачал» (неподвижный).
М: Почему ты не назвал его «Парабраман Садан» (обитель Парабрамана)?
П: Это создало бы проблемы почтальону.
М: Ты построил его из камня?
П: Из камня.
М: Каких размеров?
П: Четыреста пятьдесят квадратных футов.
М: После тебя, кто?
П: Не знаю.
М: Он не занят.
П: Махарадж уже говорил о красоте?
М: То, чем ты привлечен, – красота.
П: Меня привлекает то, что я рядом с Махараджем
М: Ну.
П: В его глазах я вижу красоту; мне нужно сказать об этом.
М: У разных людей разные взгляды.
П: Выходит, красоту нельзя определить?
М: Да, какое бы определение ты ни давал в словах, оно всегда неполное. Пребывай в том, чем ты становишься после моих бесед, что бы ни случилось «просто будь». В конце концов, то что в тебе откладывается и есть ты, там и будь. (Прим. составителя: В то утро Махарадж говорил, что после этих бесед вы не в состоянии будете медитировать, потому что не останется объекта медитации. Состояние без объекта и есть медитация, больше ничего не остается).