«Вот мы идем на праздник к вайшнавам, – сказал мне Рамакант Махарадж по дороге к одному из соседских домов, куда нас пригласили, – у них в учении куча ограничений. А у нас вообще нет никаких ограничений!» Как сейчас помню: «no restrictions, no conditions». Конечно, это не относилось и не могло относиться к поведенческим условностям местного быта, тут уж приходилось встраиваться – но в сути учения никаких ограничивающих установок действительно нет. Как писал в посмертном издании "Shri Nisargadatta Maharaj Presentation Volume 1980» П. Д. Касбекар: «Если принять то, что научный подход заключается в том, чтобы никогда не принимать недоказанных допущений, Шри Махараджа следует рассматривать как самого научного из духовных наставников».
Ни ограничений, ни условий; Рамакант Махарадж вообще не часто употреблял слово «должен» (как редкое исключение: он всегда настаивал, что будучи гостем в каком-либо матхе во время пилгримиджа нужно обязательно съедать всю пищу, которую дали, ни в коем случае не оставляя что-то недоеденное на тарелке), никогда не указывал «что нужно делать».
Не употребляя корень «анархо-», тем не менее, Рамакант Махарадж подготовил личное сознание к тому, что идея безвластия и коллективизма в соответствующий момент гармонично вписалась в мировоззрение. И факторов было несколько.
Добавлю еще в этом коротеньком предисловии, что цель публикации не в навязывании авторских интерпретаций, а в попытке некоего обобщения, "казалось бы, личного" опыта и обоснования целостности разных, казалось бы, не взаимосвязанных подходов.
Псевдоавторитаризм. Прививка от эгоизма
Д.П. Кларк в своем эссе «Zen Anarchy» замечает, что главной претензией к дзену (добавлю: и ко многим другим духовным практикам, пришедшим с востока) является авторитаризм в отношениях «учитель – ученик», и что во многих случаях, когда учение скатывается к тупому культу, эти претензии оправданы. Далее он пишет, что кажущийся авторитаризм дзен это не что иное как «специфический способ пробуждения сознания», но что по сути своей дзен «радикально и бескомпромиссно анти-авторитарен и анархичен». Ну что ж, подпишусь под его словами и в том что касается адвайты традиции Сиддхарамашвара – Нисаргадатты Махараджей, и постараюсь объяснить механизм этого «специфического способа пробуждения сознания» на основе моего личного опыта.
Может быть, вы подумали, что я начну как-то выкручиваться и оправдываться, пытаясь доказать, что никакого авторитаризма в учении Рамаканта Махараджа не существует? Ничего подобного, я скажу: Да. Он есть. А потом в деталях постараюсь доказать, что результатом принятия того кажущегося авторитаризма является лишь разрушение оков иллюзорной самоочевидности и реальная свобода от любых авторитетов, которой не встретишь в изысканиях сравнительной философии, закрепощенных властью портретов и книжных полок, по сути загоняющей свободное сознание в прокрустово ложе чьих-то старых концепций. И вообще, подход этой традиции – испытывать философию на себе, а не сравнивать бесконечно кто что, где и когда сказал, пытаясь сделать эгоистический выбор – чем не прямое действие!
Эго – интересная штука. Возникшее в процессе эволюции как преимущество, повышающее выживаемость особи, на следующем этапе, оно уже осознается как некий балласт, некая тяжесть, не позволяющая, согласно программе «освоения нового», дальше исследовать бытие. Кристаллическая решетка эго – это одновременно скелет персональной субъектности и клетка для имперсонального сознания. «Я есть обособленная сущность, субъект, пребывающий в процессе познания многих объектов», – эта засевшая в мозгу аксиома в какой-то момент жизни некоторых хомо сапиенсов начинает ощущаться как заноза, которую очень хочется вытащить. Но парадокс в том, что вытаскивать эту занозу некому, просто потому что, кроме одного не очень заслуживающего доверия барона, еще никому не удавалось самого себя вытащить за волосы из болота.
Есть вариант потери субъектности, когда в тоталитарных политических режимах она тупо отбивается страхом. Будешь субъектным, будешь личностью, имеющей свое мнение, – сдохнешь, не выживешь. Или делаешь то, что спущено сверху, или в ад попадаешь немедленно, не дожидаясь всяких там загробных миров. Но в этом случае, в случае реакции на угрозу в варианте «замри», ни о каком исполнении программы «освоения нового» рассуждать не приходится.
Другой вариант – сдать эго гуру. Как говорил Махарадж: «Нужен кто-то, кому можно было бы отдать свое эго». Это как раз те самые отношения «гуру – шишья», которые принято осуждать за авторитаризм. Так в чем же коренное отличие. Во-первых, в причине и методе «сдачи». Там принуждение и страх. Здесь добровольность и доверие. Доверие в ученике возникает спонтанно. Через зеркальные нейроны ученик заимствует у гуру то доверие, которое сам гуру оказывает ученику. Зеркальные нейроны работают автоматически, барьер в спонтанной передаче знания может поставить только эго со своей индивидуалистской этикой. Разоружив через доверие защиту эго, гуру передает ученику знание, которое эго не согласилось бы принять (просто потому что такого рода знание ослабляет энергию персональности настолько, что превращает эго из гордого всадника в послушную лошадку). По сути, когда начинаешь доверять гуру больше, чем себе самому, его знание автоматически переходит к тебе. Во всяком случае, в моем общении с Рамакантом Махараджем было именно так.
Расскажу вкратце, какие методы использовал мой Гуру для завоевания этого самого доверия. Не думаю, что он делал это сознательно. Просто он был вот такой. Ему невозможно было не доверять.
Когда я приезжал в Индию, всегда вставал вопрос, где хранить деньги и ценные вещи. Таскать постоянно все с собой обременительно и рискованно. Оставлять в комнате тоже не выход (замки так себе, ашрам в Нашике обворовывали несколько раз). Махарадж предложил хранить ценности у него. Он отвел меня в свою комнату на втором этаже, где стоял железный шкаф, и показал, на какую полку положить ценные вещи. Я взял некую сумму денег, а остальное оставил. Когда деньги кончились, я пришел к Махараджу, мы снова поднялись наверх, и я снова взял столько денег, сколько мне было нужно. В следующий раз он сказал: «Ты знаешь, где лежат твои деньги. Пойди, возьми сам». Я поднялся по лестнице, вошел в его комнату, открыл шкаф, взял деньги. Рядом с моими ценными вещами лежали вещи самого Махараджа. Когда тебе до такой степени доверяют, как можно не доверять в ответ?
В другой раз, Махарадж собирался ехать к сыну в Америку, и ему нужно было заполнять анкету для паспорта. Как у большинства пожилых людей, у него были некоторые затруднения в заполнении электронных анкет. «Сын сказал мне, – сообщил Махарадж, – попроси кого-нибудь, кому ты полностью доверяешь, помочь с анкетой». Я, конечно, согласился, хотя был несколько удивлен. Ведь анкету нужно было потом распечатать, а для этого пришлось бы искать кого-то, у кого был принтер, то есть, я при всем желании не смог бы обеспечить полную сохранность личных данных. Я сказал об этом Махараджу, но он лишь повторил про то, что сын сказал ему найти кого-то, кому он полностью доверяет. В общем, я догадался, что этой просьбой он просто показывал мне свое полное доверие. У меня тогда был непростой период, и он хотел как-то меня поддержать.
Наверное, кульминационным моментом в этой работе по, если можно так выразиться, «растапливанию айсберга недоверия» был разговор на одной из последних скайп-конференций, когда я сказал, что в том году у меня, скорее всего, не получится приехать в Индию, потому что у меня нет на поездку денег. Махарадж неожиданно предложил: «Сколько тебе нужно? Я за тебя заплачу». Я тогда чуть со стула не грохнулся. Это вам не в дорожной забегаловке чаем угостить! И хотя Махарадж неоднократно рассказывал, что у Ранджита Махараджа был какой-то преданный мусульманин, очень бедный, у которого никогда не хватало денег на паломничества, и что Ранджит Махарадж постоянно платил за него – то есть, прецеденты такого рода бывали и раньше – но все-таки это не авиа перелет. Конечно, я тогда отказался, но сам факт такого предложения ясно показывал истинное отношение Махараджа и стал чем-то вроде спасательного круга на случай грядущих штормов.
Я описал только три самых ярких момента, было и множество других за годы моего общения с Гуру. И как результат, да, я стал его слова считать важнее своих собственных, его мысли стали ценнее моих, его знание выгнало прочь тот набор концепций, который я принимал за «свое знание» – я потерял субъектность! Могу сказать, что ощущения при этом не просто приятные, а очень приятные – эволюция подкармливает тенденцию мощными нейротрансмиттерами. В триаде субъект-объект-процесс элемент номер один куда-то исчез, схлопнув при этом два других. Но что же дальше? В случае тоталитарных государств и религиозных культов, такая бессубъектная персона тотчас становится объектом манипуляций. Манипулятор немедленно побуждает ее делать что-то выгодное ему самому и невыгодное той бессубъектной марионетке. Здесь было все с точностью до наоборот! Махарадж никогда никоим образом не пытался мною манипулировать. Настаивая на моей бессубъектности/нон-эгоистичности, он никогда не говорил, что я что-то должен сделать. Понимаете? Два глагола: быть и делать. Я не есть субъект, совершающий действия, и в то же время никакая другая личность никогда мне не указывает, какое именно действие следует совершать. Свобода. No karma, no dharma. Даже если я сам спрашивал, следует ли мне сделать то-то и то-то, ответ практически всегда был один и тот же: «Ну, если хочешь, ты можешь это сделать».
Бескомпромиссность самоидентификации с не-я и автономия в совершении действий. Я бы применил здесь термин «имперсональный авторитаризм». Неманипулируемая бессубъектность. Кристаллическая решетка эго растворяется. И как результат интенсификации процесса, бессубъектность уходящая в бесконечность реализуется в бесконечную имперсональную субъектность. «Я» не есть некая малая обособленная сущность, но сам безвременный и бесконечный процесс, стихийный и свободный, как проявленный так и неманифестированный.
Отношение к собственности и автономия матхов
Пожалуй, в грубом приближении вижу такую схему: тоталитарная идея – это отсутствие субъектности плюс отсутствие свободы (самоидентификация и образ действия навязаны); авторитарная идея – присутствие субъектности, отсутствие свободы (самоидентификация эгоистична, образ действия навязан); либеральная идея – присутствие субъектности, присутствие свободы (самоидентификация эгоистична, образ действия не навязан). Четвертый вариант, подробно описанный выше – отсутствие субъектности эгоистичной плюс присутствие свободы, которая распаковывает программу новой идентичности, реализацию субъектности имперсональной*.
Как же проявляется этот четвертый вариант? Делиться тем, что имеешь, не цепляясь за «мое», но без принуждения, а лишь следуя внутренней этике. Этика, снова этика. И сама такая этика возникает, вследствие эволюционного развития, вследствие возобладания фактора взаимопомощи, сначала у отдельных особей, затем распространяется через взаимодействие в мелких группах, постепенно укрупняя масштаб. Движение начинается снизу, от отдельных людей, поставивших эго под контроль новой имперсональной субъектности.
Теперь спустимся на землю и посмотрим, как этот принцип работает в нашем конкретном случае. Рамакант Махарадж рассказывал, как они строили ашрам: каждый приносил кто что мог – цемент, кирпичи, доски и пр., принимал посильное участие в стройке. Никто никого ни к чему не принуждал. Каждый автономно считал, что следует поступать именно так, но это не было инвестицией в какую-то последующую личную выгоду, не было шагом по продвижению «себя»! В результате все получилось, и ашрам функционирует уже много лет. Земля и здание принадлежат трасту. Махарадж к этой собственности вообще не имел отношения. Те кто останавливается в ашраме живут бесплатно, когда уезжают оставляют пожертвование – кто сколько считает нужным. Это, кстати, в Индии повсеместная практика.
Не напомнило вам самоорганизацию по-Крапоткину?
Во время совместных поездок каждый вносит изначально определенную сумму на еду, транспорт и ночлег, а затем все едят за общим столом, спят в общих помещениях и т. д., младшие помогают старшим грузить сумки в автобус. У иностранцев с их либерально-индивидуалистическим подходом (в том числе и у меня) бывали проблемы, но если человек обладает соответствующей внутренней этикой, такая организация очень даже рабочая.
Каждый ашрам в сампрадайе полностью автономен. Никакого руководящего и направляющего «Ватикана» не существует. И принципы учения иногда очень сильно расходятся, причем все это понимают, но никто не пытается навязывать соседям свою «правоту». Теоретические расхождения бывают очень сильными, например, есть матхи, где постоянно говорят о Боге, а есть совершенно атеистические. Рамакант Махарадж, например, был атеистом.
Десакрализация книжного знания и высказываний авторитетов
Пожалуй, это был конек Махараджа. Если кто-то из учеников в беседе высказывал «вookish knowledge», эта позиция незамедлительно подвергалась критике: «Такой-то сказал, что.., другой сказал, что... – сравнительная философия не принесет тебе освобождения. Подлинное знание – это не знание Нисаргадатты Махараджа или Раманы Махарши, но только твое собственное. Истина только в тебе самом. Если хочешь получить благословение, положи себе сам руку на голову». Цитатами можно было пользоваться – и он сам пользовался – в качестве иллюстрации, но никакие слова никаких авторитетов не признавались истиной, просто по той причине что слово как таковое – это некий заменитель, суррогат, и никогда не передает точного значения. То же самое он говорил и про собственные слова. «Не понимай меня буквально», – часто повторял Махарадж. А что такое, скажите мне, «небуквальное понимание»?
Он не повторял слово в слово изречений своего Мастера, хотя был всецело предан ему, так же как и его Мастер не повторял за предшественником и т. д. Мы можем говорить о целой традиции «небуквального понимания» и «невербальной передачи» знания, где само недуальное знание остается неизменным, а его интерпретации (большой привет д-ру Газзаниге!) меняются, в зависимости как от личности самого носителя знания, так и от личностей получателей. Времена меняются, страны могут быть разными – интерпретация должна быть гибкой.
Приведу еще в качестве иллюстрации отрывочек из воспоминаний П. Д. Касбекара о Нисаргадатте Махарадже, Гуру Рамаканта: «Никогда прежде я не встречал столь бескомпромиссного учителя, который беспощадно крошил в фарш все наши взлелеянные концепции дживатмы, кармы, перерождения и т. д.. Каламбуры, которые он выдает, используя имена почитаемых богов и богинь, шокирующе уничтожающи».
Волшебное слово «уже»
Важнейшее значение в учении Инчагери сампрадайи имеет спонтанная убежденность в собственной изначальной идентичности Брахману, в том что никакого «эго» в реальности не существует. Именно автоматической убежденности, спонтанной, а не декларируемой. Хотя интеллектуальное знание с помощью медитации – и только с помощью медитации, потому что познание через сравнение и выбор по природе своей дуально и лишь укрепляет знание дуальное, пусть даже под аккомпанемент недвойственной риторики – может в такую убежденность конвертироваться. Собственно говоря, эта методика трансформации интеллектуального знания в спонтанную убежденность и есть Путь Птицы (Вихангам марг).
Ты уже реализован, уже просветлен, и непонимание этого всего лишь досадное недоразумение, от которого следует избавиться путем медитации.
Нисаргадатта Махарадж: «Атман (Самость) уже есть спонтанно. Безусильно (нет нужды реализовывать). Тебе не нужно обретать Атман (Себя), ты уже есть То»
Рамакант Махарадж: «Ты не знаешь, что уже реализован, потому что забыл свою идентичность».
А теперь сравните. Из воспоминаний Е. Брешко-Брешковской:
«Анархизм отрицает не только государство, но и законодательство**. Он утверждает, что уже (курсив Брешко-Брешковской) настало время расстаться с этими двумя «предрассудками», что люди уже не нуждаются в них, и держатся они практически лишь в силу злой воли тех, кто извлекает из них личную для себя пользу, ограничивая волю большинства и подчиняя ее выгодным для себя условностям».
И далее: «… Таковы были браться Реклю, таков был наш Кропоткин, не говоря о их предшественнике Прудоне. Присматриваясь поближе к типам знакомых мне вождей анархизма, я нахожу, что они переносили свое внутреннее самочувствие на весь остальной мир. Это были натуры исключительной чистоты, исключительной любви к человеку, жаждавшие видеть его счастливым».
То есть свое внутреннее состояние у Петра Алексеевича было уже совершенным. Да-да, волшебное слово «уже» – маркер перфекта, совершенного действия. Так что же в том удивительного, что из бездны посмотрел тот, на кого была настроена оптика? А кого еще можно увидеть в фокусе, если вообще смотреть?
И еще одна цитата от отца современной когнитивной нейрофизиологии д-ра Газзаниги, показывающая, что программа нон-эгоизма уже заложена в мозг эволюцией, что ничего не нужно выдумывать, но лишь распаковать уже имеющийся внутри сознания архив: «Наш мозг создал нейронные сети, которые позволяют нам благополучно развиваться в социальном контексте. Даже младенцами мы выносим суждения, делаем выбор и основываем свое поведение на действиях других. Людям, которые нам мешают, мы предпочитаем тех, кто готов нам помогать или хотя бы не вредит. Мы понимаем, когда другому нужна помощь, и охотно помогаем из альтруистических побуждений. Наша обширная система зеркальных нейронов дает нам возможность понимать намерения и эмоции других людей, а модуль интерпретации на основании этой информации создает о них теории. Тот же модуль мы используем, чтобы сочинять историю о самих себе». (из книги «Кто за главного?»
Революционность.
Подрыв убежденности в том, что «я» – это некая обособленная сущность, причем настолько радикальный подрыв, что даже так называемая индивидуальная «душа» разоблачается как иллюзия. Разве не революционно? Что вообще может быть более революционным, чем уничтожение общепринятой аксиомы, что «я» есть некий обособленный субъект, пребывающий в процессе познания множества объектов?
В имперсональном континууме Рамаканта Махараджа не было ролей для богов и богинь, не было места карме и дхарме, личное восприятие не признавалось достоверным, то что я видел своими глазами не было свидетельством реальности происходящего, но лишь следствием выбранной аксиоматики. Ошибка самоочевидности. Личный опыт нереален, в виду иллюзорности самой личности как таковой. Иное невербальное знание, по сути идентичное незнанию, знание до рождения признавалось истинным. И реальность не познается через ощущения и интеллектуальную обработку результатов ощущений, а только через медитацию. Да от такого радикализма оторопь берет! Мировоззренческий шок. И последующая перезагрузка. Нейроны уже не могут гнать сигнал по старым дорожкам.
Как и идея безвластия тоже поначалу шокирует своей кажущейся абсурдностью, но она легко ложится в подготовленную мировоззренческую матрицу, уже испытывавшую однажды мощную перезагрузку. И мостик между понятием «государства» и псевдосубъектом личностного «я», пытающимся контролировать все и вся, перебрасывается практически без усилий.
Французский король Луи XIV верно подметил: «Я – это государство», но остальные почему-то решили, что к ним это не относится. Хотя мысль монарха по сути-то революционная.
Новое
Выйти за горизонт личности – что может быть более новым? На это способны только те, у кого «программа освоения нового» доминирует над прочими.
Когда горизонт персональности разрывается, мышление не прекращается, но становится нестандартным, не ньютоновским. Когда линия персонального горизонта прерывиста, через разрывы пунктира в сознание проникают идеи, которым иначе было бы отказано в доступе.
А что же Кропоткин? Да у него тяга к Новому ощущается во всех текстах! Он мчится куда-то вперед, отказываясь считать утопией то, чего еще никогда не было, лишь по той причине, что этого еще не было. Даже когда он приводит в тексте казалось бы скучные подсчеты количества пищи на отдельно взятого работника, чувствуется, что он не просто занимается калькуляцией, а совершает некую, как он считает, необходимую работу, которая позволит затем всем вместе шагнуть в Новое. «С умом, уже суженным в юности и порабощенным прошлым в зрелом возрасте, мы едва смеем думать. Если упомянута новая идея – прежде чем решиться на собственное мнение мы советуемся с затхлыми книгами столетней давности, чтобы узнать, что древние мэтры (masters) думали о предмете» – «The Conquest of Bread».
Заключение
Рамакант Махарадж долго и, не побоюсь этого слова, кропотливо просветлял и настраивал эту оптику, через которую можно было разглядывать бездну отсутствующего «я». И вот однажды из бездны вдруг посмотрел Петр Алексеевич Кропоткин. Не знаю, как так вышло. Может быть, потому что если читать его фамилию наоборот, используя при этом spelling жандармско-полицейских протоколов 19 века, получится Никто-парк? (шутка) Совсем непонятно, зачем Петру Алексеевичу вздумалось из бездны небытия, из парка, где нет никого, смотреть вовнутрь этого калейдоскопа – но он точно это сделал. Не стань объект субъектом, кто бы реализовал процесс наблюдения? (снова шутка)
А если серьезно, я действительно не понимал, почему следует делиться знанием, и как из наполненности этим самым знанием следует необходимость им делиться. Your knowledge’s not complete if you don’t share it. Это же не чашка, при переполнении которой молоко переливается через край. Но, как всегда, оказалось все просто: никакого непонимающего просто не существует, а вот взаимопомощь как фактор эволюции в калейдоскопе иллюзии есть.
Так что на возникавший у некоторых вопрос «зачем тебе вообще нужен Кропоткин?» я отвечу так: «нужен» – не верное слово. И «мне» – тоже не верное слово. А вот на вопрос «зачем?» в проявленном мире есть лишь один ответ – «эволюция». Личность Петра Алексеевича в определенный момент самым естественным образом инкорпорировалась в сознание.
Самим фактом своей четкой наблюдаемости в хорошо настроенную моим Гуру недуальную оптику Кропоткин со своим раскрепощенным мышлением вкупе с реализованной в нон-эгоизм эволюционной программой «взаимопомощи» доказывает, что недвойственное знание является неполным, если им не делиться, и что сам факт не-присвоения знания, не-индивидуализации знания маркирует его завершенность.
*подробнее о поиске новой идентичности в следующей публикации.
** Интересно, что д-р Газзанига обращает внимание на разницу в понятиях "закон" и "правило". Если закон это нечто незыблемое, что в принципе невозможно нарушить, например, закон тяготения, то в случае поведенческих установок, таковые некорректно считать законом, они являются лишь правилом.
