пятница, 20 марта 2009 г.

Пондичери. Варанаси

В Пондичери ехал с единственной целью: поплескаться в океане. Поплескался. Вода градусов под тридцать. Заходишь спокойно и плаваешь, сколько хочешь – хоть час, хоть два. Я плавал примерно по часу, чтобы голову не напекло, потом сидел в тени, отдыхал, потом снова плавал.
Жить в бунгало, от океана метров пятьдесят, пальмы, бугенвили…

Но в голове постоянно вертится мысль: а зачем я, собственно, здесь нахожусь? Почему не у Рамеша или не у Аруначалы? Плавать и в озере на даче можно. Так вот я ворчал. А вообще-то, в-кайф, конечно.
Дня через два или три полетел в Варанаси смотреть на Гангу. Билет дорогущий, можно два раза слетать от Ченная до Мумбая и обратно. Но что делать, денег было больше, чем свободного времени. Собственно это и предопределило выбор Варанаси в качестве места встречи с Гангой (наличие там аэропорта). То есть внешне казалось, будто предопределило именно это. Древний Каси – еще один город Шивы.
Ганга там мощная, ходишь по набережной туда-сюда, как в электрическом облаке. Жаль, что это туристический центр; разводилы и попрошайки наседают по полной. Если уже загорел и ходишь в индийской одежде, пристают поменьше и лезут не в-лоб, а ищут окольный подход. Но все равно надоедают.
Утром часов в шесть ходил к Ганге медитировать. Сейчас пишу, а Ее энергетика снова ощущается. Она очень особенная, специфическая. Там легко раскрываются чакры и вообще сильно ощущается всякая подобная лобуда. Если есть к этому делу энтузиазм. У меня он уже давно иссяк. Но был я очень благодарен Богу, что довелось посетить это священное место. Честно говоря, не очень хорошо понимаю, зачем Он меня такой радости удостоил, -- но было здорово. Каждый вечер на набережной по нескольку пудж. Все обойдешь -- и приходишь в гест-хауз, как свежезаряженный аккумулятор.

Омовение можно совершить на противоположном берегу, там более или менее чисто. На набережной у берега уже не вода, а какая-то мутная грязь. Индусы там купаются, стирают и даже чистят зубы. Туда же сливаются стоки городской канализации и прочие помои. Паломник, совершив в священной реке омовение, в следующую минуту швыряет туда же мешок с мусором. Видел парочку проплывающих человеческих трупов. Один прибило к берегу, лодочник попихал его веслом и снова оттолкнул на середину – и поплыло бывшее человеческое тело вниз по течению, в сторону океана…
В Варанаси куча дешевых сувениров, но, по сравнению с Югом, очень дорогие фрукты. В храмы вообще не ходил. Почему-то храмы мне были безразличны. Приехал к Ганге и проводил время с Гангой.
Последний свой день в Индии оставил для встречи с Рамешем. Итак, снова Мумбай.

понедельник, 16 марта 2009 г.

Тируваннамалай. Раманашрам

В Тируваннамалай приехал в полнолуние. Вообще, это обстоятельство надо учитывать, потому что автобусы из Ченная в полнолуние набиты битком, и в них трудно сесть. Мне пришлось часа три ехать стоя, пока не освободилось место.
Глупый рикша привез меня вместо Раманашрама в ашрам Шешадри Свами. Я вышел, разулся и спрятал тапки глубоко в сумку. Мне говорили, что в Тиру за два года, что я не был, многое изменилось, но что бы так перестроили Раманашрам?!.... Короче, я не сразу дотумкал, что нахожусь не там. Благо, эти ашрамы находятся рядом друг с другом. Второй раз в жизни обстоятельства сложились так, что к Гуру я пришел босым.
На следующее утро отправился Вирупакшу. Метров за пятьдесят до нее… не знаю, как сказать… как будто на меня обрушилось: «Bhagavan’s alive! He is here. He is here.» Это не было самогипнозом, думал я до этого о какой-то ерунде. Потом, конечно, вспомнились его слова: “You think that I am dying, but I am not going away. Where can I go?” (Не ручаюсь за точность цитаты, но что-то очень близкое по смыслу). Но вспомнились они пост фактум, а тогда ни о чем подобном я и не думал. Оно само обрушилось на мое глупое эго… и повергло его в экстаз.
Теперь это память, в то мгновение это был факт. Стопроцентная уверенность. Да и сейчас трудно назвать это просто памятью. Я это знаю. Хотя знание уже не шокирует своей кажущейся абсурдностью, а как-то улеглось в повседневность.
Собственно здесь можно было бы и поставить жирную точку… А можно и еще повспоминать.
Понятно, что Живое Присутствие Багавана вышло для меня на первый план, отодвинув в тень все остальное. Я что-то делал и куда-то ходил, но не было ощущения нужности или ненужности какого-то действия. Багаван жив – это существенно, остальное – не знаю. Действительно не знаю. Я ставил для себя вопрос: «Есть ли на свете что-то еще, кроме Живого Присутствия Багавана?» Честно скажу, что не знаю ответа.
Никакие события за стенами Раманашрама не интересовали вообще. Все эти сатсанги казались какой-то бодягой, как будто слишком крепкий напиток разболтали с водой, чтобы адаптировать под стандарт белого человека. Даже sharings В. Ганешана, которые так нравились в прошлый раз, не привлекали. По инерции сходил на один, а в следующий раз предпочел пещеры. Вообще, очень здорово в этот раз было в пещерах (Вирупауша и Скандаашрам). Два года назад заходил туда пару раз без особого внутреннего отклика. Теперь совсем по-другому. И от меня ничего не зависело. Абсолютно. Что-то было закрыто, потом открылось. Что я для этого сделал? Ничего. Почему вдруг открылось? Не знаю.
Не могу не упомянуть о песнях жреца в Скандаашраме. Каждое утро сразу после открытия пещеры и каждый вечер перед закрытием он исполняет devotional song. Я наткнулся на эти песни случайно, но был совершенно пленен исполнением и стал ежедневно приходить его слушать. От жары чуть-чуть прихватило сердце, и пришлось отказаться от тяжелых физических нагрузок вроде прадакшины или похода на вершину.

Зато легкие прогулки к пещерам пришлись весьма кстати. Всему свое время.
Так прошло две недели. Оставалась еще неделя до отъезда в Россию. Заставил себя поехать к океану. Энтузиазма по этому поводу не было. Индия свелась для меня к Мумбаю и Тиру. Я совсем не турист. Смотреть новые места и какие-то достопримечательности не интересно. В голове сидели желания съездить к океану и увидеть Гангу. Им было суждено в этот раз исполниться. Накануне Шиваратри уехал в Пондичери. Была возможность остаться на Шиваратри в ашраме, но мне было суждено принять решение об отъезде…

суббота, 7 марта 2009 г.

Впечатления от поездки в Индию, Мумбай, часть 1

Мумбай – Тируваннамалай – Пондичери – Варанаси – Мумбай. Таким был мой индийский маршрут в этом году.
Говорю «Мумбай» – подразумеваю «Рамеш». Если после первого посещения моего дорогого Учителя я еще до конца не понимал, что этот человек не просто оказал на меня огромное влияние, а действительно Богом предопределен для меня в качестве Гуру, то сейчас сомнений нет никаких. И мое эго не выбирало ничего, и, как говорил мне Рамеш, он тоже здесь ни при чем – просто этому суждено было быть, и никуда от этого не деться. Но я благодарен Богу, что все именно так, а не как-либо иначе. Потому что испытывать что-либо иное я совсем не хочу, так как совершенно счастлив от того, как оно все уже есть.

Накануне поездки мне говорили, что Балсекар-де уже не тот. Я даже не был уверен, что задержусь в Мумбае на неделю, прежде чем ехать в Шри Раманашрам… Я еще не знал, что для меня он уже не может быть не тем. Может быть, для кого-то он действительно не тот -- для меня он тот самый, тот абсолютно. И я не утверждаю, что прав в своем отношении к Рамешу, а кто-то его недооценивает. Я подтверждаю, что в моем конкретном случае форма этого трехмерного пазла, который я отождествляю с самим собой, счастливым образом обрела именно свое, вырезанное Творцом специально под нее место в Мировой Гармонии.
В первый день я не собирался говорить с Рамешем, хотел просто посидеть, освоиться и пр. Но вдруг перед ним выскочила какая-то китаянка и устроила настоящую истерику. Она кричала, что пришла за практикой, что ей нужна техника, чтобы добиться просветления, а здесь ей никакой техники не дают. Что-то внутри нее было возмущено, оно ее мучило и заставляло вести себя просто грубо и неприлично.
И тут я почувствовал, что меня прямо-таки переполняет блаженство. То ли агрессия китаянки заставила энергетику Рамеша включиться в более интенсивном режиме, то ли сработал контраст моих собственных ощущений и ощущений этой женщины – не важно. В результате я просто не мог не выйти к нему и не сказать, что я переживаю в его присутствии. Я действительно ловил каждый его взгляд и физически ощущал приходящие ко мне от его глаз «порции счастья». Рамеш сказал, что ничего для этого не делает, что просто судьба у меня такая. И это он повторял каждый раз, когда я с ним общался. А я ведь не могу ему не верить даже в этом. Он убирает свою личность, отрицает какую-либо свою роль в моей трансформации, передавая всю категорию заслуг-ответственности имперсональному Источнику, который заставляет функционировать и его и меня именно так, а не как-то иначе. Результат для меня? Независимость. Он легко мог воспользоваться моим блаженным состоянием и превратить этого растаявшего от сладких энергий и потерявшего бдительность русского дурачка в раба. (Как собственно и делают подавляющее большинство лиц, именующих себя словом «Гуру»!)
Но я ощущаю Игру и свою полную Свободу в этой Игре. Я могу выйти, чтобы говорить с ним, а могу не выходить, могу дать ему donation, могу не давать – могу все… и в то же самое время прекрасно осознаю, что любое мое «могу» есть полнейшая иллюзия, что по сути своей этот трехмерный объект совершенно беспомощен, но его беспомощность меня совершенно не тяготит. И при этом Счастье, Счастье, Счастье!
Рамеш сейчас постоянно повторяет фразу: ‘The movie is already in the can.’ (Кино уже снято.)
Перед отъездом в Тиру утром накануне сатсанга как-то сам собой написался стишок:

The movie is already in the can.
What should I do? – Why should I care then.
I would like to be slippers on your feet.
There’s no such a frame,
..................you’re barefoot –
...................................that is it.