Книга пятая – 1981 год
(продолжение)
Пятница 27 фев., 1981
Придя этим утром в 6.30 на арати, поднявшись наверх, я увидела Махараджа сидящим на полу, его рвало; я скорей присела рядом и стала поглаживать ему спину. Когда рвота прекратилась, один из учеников стал понемножку отпаивать его чаем, ему удавалось глотать. Махарадж жестом попросил меня массировать ему ноги (этим же, как пришла, занялась и Эльза). Затем он жестом показал, чтоб я сделала ему массаж головы и рук. Началось арати, он сидел на своем стуле. После арати я спустилась вниз. Майя заговорила со мной на маратхи – такая радостная, смеясь, потирая себе голову и руки, что-то говоря о Махарадже. И спросила, во сколько я вернусь. Решив, что она хочет, чтобы я помыла Махараджа, я помчалась пить кофе, а когда вернулась – Махарадж уже принимал ванну, один. Спросила её, хотела ли она, чтобы я помыла Махараджа, и она ответила «нет». Тогда до меня дошло, что причиной радости и всех тех её жестов было то, что Махарадж попросил меня сделать ему массаж. Пошла наверх и занялась гирляндами, всё подготовила. Потом пришёл Туше и повесил гирлянды; позже подошёл Альяр, он остался внизу с Махараджем. После ванны Махарадж поднялся наверх, я надела ему носки, но он был слишком слаб и спустился обратно. Поднялся только к концу баджанов, и мы надели на него гирлянду. Я сходила выпить чаю и вернулась к Махараджу. Он был совсем слаб.
Новый посетитель всё задавал и задавал вопросы, и Дунгаджи сказала, чтобы я отдала своё письмо (стихотворение), воспевающее Махараджа. Она перевела его на маратхи и собралась прочесть Махараджу, но как только она сказала ему, что это такое, он бросил его мне обратно, что-то говоря про меня, в том духе, что я думаю, будто могу ухватить его в своих концепциях. Этого я и ожидала, но я чувствовала, что должна была сделать это из благодарности. Но он не позволит мне морочить себе голову чем бы то ни было, за что я благодарна ему ещё больше.
После беседы пили чай с Эльзой и ещё девушкой из Австрии, у той было несколько вопросов.
Вернулась в 17.00 и застала Махараджа в очень плохом состоянии, снова приступ рвоты. Великое мужество моего Гуру, непостижимую его смелость невозможно передать словами. Он не может передвигаться без посторонней помощи, он еле дышит, и вот, поддерживаемый двумя мужчинами, он поднялся по ступенькам и сел на свой стул, спрашивая новенькую, есть ли у нее вопросы, да ещё и отвечая на них!
После этого он спустился вниз, но минут через 20 вернулся. Он уже уходил прочь, но всё же, машинально, его тело шло к нам. Посидев какое-то время, он вставал, опираясь на свою палку и поддерживаемый под руки, делал несколько шагов, смотрел на каждого и садился опять – так повторялось дважды. Затем мы начали баджаны.
Я надела на него верхнюю одежду, шапку и носки, потому что он был совсем холодный. Стул его передвинули туда, где он сидит всегда, и я сидела прямо перед ним, как обычно. Он не закрыл глаза, как это бывало последнее время, но смотрел на нас. И долгое время смотрел на меня, прямо в глаза. Я плакала, слезы текли вперемешку с соплями, я тоже смотрела на него, не отводя глаз. Когда его вели в кровать, он уже совсем ушел в себя, настолько, что был едва способен говорить. Майя всех отправляла наверх, где продолжались баджаны, потому что он не давал дотронуться до себя никому, кроме меня, Рамачандрана, Альяра и Холли. Мы с Рамачандраном сделали ему массаж ног и стоп, после чего Майя и я закрепили бутылку с горячей водой – мы приложили ее прямо к его ногам, но он даже не почувствовал. Так отрешён он был от своего тела. В конце концов, мы прекратили всю эту возню и оставили его в покое. Я сидела у изголовья, держа руку на его голове. Иногда он пытался сесть, и мы поддерживали его.
Когда во время баджанов пели «Джай Гуру…», я пела прямо ему в ухо. После баджанов, когда люди спускались вниз, он с нашей помощью сел, сложив ноги, но он никого не «видел». А когда все таки заметил их, то махнул рукой, чтоб они уходили. Где-то в 20.00 Майя отправила меня домой и сказала приходить утром на баджаны.
Не знаю, застану ли ещё я его утром.
Ни единого стона не слетело с его губ.
28 фев.
Утром в полшестого мы с Эльзой поехали к Махараджу на такси, уже и не ожидая увидеть его живым, и – чудо из чудес! – он был в сознании и ему было намного лучше. Тогда, поприветствовав его, мы вышли попить кофе, после чего вернулись на арати и медитацию. Я подготовила цветы и благовонные палочки, повесила гирлянды.
Махарадж присутствовал и на арати, и на баджанах, всё ещё очень слабенький. В 10.00 он был в неплохом состоянии, не считая слабости, и провел 30-минутую беседу.
Вечером я ушла рано, и Альяр сказал Махараджу, что я не сплю толком с тех пор, как он так заболел. (Днём меня утянуло в сон, и едва задремав, я увидела Махараджа, как он падает назад, и, дёрнувшись, проснулась.)
Махарадж спрашивал, занимаюсь ли я транскрипциями с плёнок, я ответила, что последние три дня нет, на что он сказал мне не сбавлять ход работы.
Потом он заговорил обо мне и книгах. Сказал, что эти книги полны глубокого знания…, что многие, кому довелось встретиться с ним, стали джняни, и что обо мне, благодаря книгам, будут знать – моё имя станет известным как имя джняни.
Я осталась на первые баджаны, а затем спустилась вниз, так как Махарадж не поднимался. Он хотел знать, что я собираюсь делать. Ответила, что немножко подожду, чтобы убедиться, что он в порядке, а затем поеду домой работать с записями. Он сказал, что я могу идти. Сходила и прикупила для него электрал1, а когда вошла к нему сообщить, что ухожу, он ответил, что я могу не появляться восемь дней. (Думаю, он был сердит на меня за то, что я ухожу, не смотря на то, что сам велел мне работать с плёнками). Не стала обращать на это внимание и, как обычно, пришла на следующий день.
1 Electral – лечебный препарат в виде порошка для восстановления водного баланса в организме, широко применяется в Индии.
Комментариев нет:
Отправить комментарий